Решается судьба закона о страховании опасных объектов

Федеральный закон «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельца опасного объекта за причинение вреда в результате аварии на опасном объекте» вступил в силу 1 января 2012 года. Суть его заключается в том, что владельцы опасных объектов несут ответственность за причинение вреда здоровью, жизни и имуществу, а также за нарушение условий жизнедеятельности людей. Причем не только перед работающими на этих самых объектах, но и перед всеми остальными гражданами, которые могут пострадать в результате аварии на опасном объекте.

Однако еще не прошло и двух лет, а эксперты говорят, что такой вроде бы важный и нужный закон может быть отменен – с таким предложением выступило Минэкономразвития РФ, мотивируя идею об отказе от страхования опасных объектов соотношением собранных взносов и выплат. Объем сборов за прошлый год в целом по стране в 140 раз превышает выплаты.

Имейте совесть, товарищи

Опасные объекты – это не только гидроэлектростанции, нефтеперерабатывающие, металлургические заводы, шахты, рудники и подобные предприятия, далекие для большинства из нас, но и то, чем мы пользуемся каждый день: лифты, которыми мы пользуемся регулярно, котельные, благодаря которым отапливаются наши дома, АЗС, на которых мы заправляем автомобили. Владельцы всех опасных объектов обязаны приобрести полис в коммерческой страховой компании, обладающей лицензией на данный вид страхования, и обходится он собственникам недешево: от нескольких десятков до сотен миллионов рублей. Эта новая статья расходов для предприятий стала, конечно, нежелательной, и собственники поспешили минимизировать ее настолько, насколько им позволил... нет, не закон. Совесть.

Все особо опасные объекты разделены на четыре класса: объекты чрезвычайно высокой (I класс), высокой (II класс), средней (III класс) и низкой (IV класс) опасности. Обоснование безопасности складывается из результатов оценки риска аварии и связанной с ней угрозы, условий и требований к безопасной эксплуатации, капитальному ремонту, консервации и ликвидации опасного производственного объекта. От класса безопасности зависит размер страхового тарифа, исходя из которого вычисляется страховая сумма. Разбег полученных сумм впечатляет – от 10 млн до 6,5 млрд рублей.

Промышленники, естественно, любыми путями стремятся приблизиться к первой из указанных цифр, и это, по мнению Андрея Юрьева, президента Национального союза страховщиков ответственности (НССО), у них иногда неплохо получается: «Промышленные предприятия активно перерегистрируют объекты, уменьшая их класс опасности. Например, на Дальнем Востоке при анализе объектов в зоне наводнения та же Зейская ГЭС год назад страховалась на 500 млн рублей, а в этом году – всего на 10 млн».

А всё потому, что бизнесмены считают существующие тарифы сильно завышенными и активно противодействуют их применению. История эта началась, между прочим, с момента принятия этого самого закона об обязательном страховании особо опасных объектов: никто не предложил ни одного альтернативного варианта расчета тарифов, но нынешние тарифы многим видятся завышенными, и бизнес активно выступает против сегодняшних ставок.

Поводом для пересмотра тарифов стала статистика за 2012 год, согласно которой по страхованию опасных объектов пострадавшим было выплачено 65,6 млн рублей, а премий было получено на 9,1 млрд рублей. С другой стороны, слишком жаловаться на жизнь промышленникам грех, потому что государство приходит на помощь бизнесу при крупных и резонансных авариях. Так будет или нет коррекция тарифов?

Тарифы раздора
Мнения регуляторов по данному вопросу разделились, причем радикальным образом: Минэкономразвития поддержало бизнесменов, предложив правительству и Банку России снизить тарифы на обязательное страхование ответственности владельцев опасных объектов в 4–8 раз. Предложенные изменения в случае их принятия позволят промышленникам сэкономить почти 5,5 млрд рублей. А вот в Минфине заявили, что такова уж особенность бизнеса, связанного с эксплуатацией особо опасных объектов: катастрофичность, то есть относительно редкие, но непредсказуемые и высокие убытки.

Первый зампред правления компании СОГАЗ Николай Галушин также считает, что нельзя ни в коем случае корректировать тарифы на страхование особо опасных объектов каждый год в угоду бизнесу: «Мне тоже не нравятся тарифы ЖКХ, не нравятся цена на бензин и стоимость полетов в самолетах, так давайте из-за того, что таких, как я, наберется достаточно много, тоже скорректируем эти статьи расходов моего семейного бюджета в сторону понижения!» И добавляет, что большое значение имеют компетенция страхующихся и чисто психологические моменты: «Закон работает меньше двух лет, и хотим мы того или нет, но наблюдается инертность – далеко не все люди знают о своих правах, не понимают, как ими можно воспользоваться, мы видим уклонистов, мы видим попытки занижения страховых сумм, мы видим, что, несмотря на то что с 2013 года закон распространяется на государственных владельцев особо опасных объектов, количество застрахованных объектов уменьшилось».

Возможно, обсуждая тарифы по особо опасным объектам, исходить нужно не из вопроса об их однозначном пересмотре, а из необходимости совершенствования законодательства – улучшения и расширения качества покрытия. Со своей стороны страховщики особо опасных объектов подготовили пакет предложений в части расширения страхового покрытия на особо опасных объектах, в настоящее время среди прочих мер обсуждается возможность включения в покрытие экологических рисков.

Также нужно помнить, что нельзя причесывать всех владельцев особо опасных объектов под одну гребенку. «Если в роли владельца особо опасного объекта выступает крупное предприятие, есть большая вероятность, что оно сможет самостоятельно справиться с выплатой возмещения в случае, скажем, гибели определенного количества людей, а вот малое предприятие – владелец особо опасного объекта скорее всего не сможет самостоятельно гарантировать выплату и по одному пострадавшему», – огорчает работников небольших особо опасных производств Николай Галушин.

Почему же граждане должны находиться не в равных условиях? Почему у них должны быть разные гарантии получения возмещения? Ведь работают все одинаково. Это неправильно, ломается сама идеология обязательного страхования – обеспечение равных гарантий всем пострадавшим. Выплаты предусмотрены не только при гибели или причинении вреда здоровью людей непосредственно в результате аварии, уточняет Андрей Копыток, заместитель начальника управления страхования ответственности ОСАО «Ингосстрах»: «Если рвануло в котельной и в дома перестало подаваться тепло, а на улице минус 40, люди вынуждены переселяться в гостиницы, питаться в столовых, нести расходы – за возмещением они могут обратиться к той самой котельной и получить компенсацию в размере до 200 тыс. рублей». Котельная, в свою очередь, должна быть застрахована как особо опасный объект на достаточную сумму, а когда она исходно была занижена – платить пострадавшим будет соответственно не из чего. Как это часто бывает, в конце концов страдают обычные люди.

Регистрация по-новому
Есть шанс, что строительство новых объектов будет проводиться уже на новом уровне, без снижения требований и без повышения рисков со стороны предприятий. Руководитель Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору Николай Кутьин полагает, что объективизировать страховые тарифы на строящихся промышленных предприятиях – особо опасных объектах поможет нововведение – усовершенствованное обоснование безопасности строящихся промышленных объектов.

Оно складывается из нескольких пунктов: оценки риска деятельности опасного производственного объекта, на основе которой будут произведены расчеты основных показателей и разработаны правила строительства и эксплуатации конкретного производственного объекта. Затем разработанное обоснование безопасности будет проходить соответствующую экспертизу в области промышленной безопасности, и после одобрения проектировщик сможет продолжить работать над новым предприятием, основанным на правильных подходах.

Николай Кутьин призвал все эксплуатирующие организации и собственников до 1 января провести полную перерегистрацию опасных производственных объектов, так как от этого будет зависеть, в какую категорию попадет производство – в первую, вторую, третью или четвертую. Кроме того, когда объект будет построен и сдан в эксплуатацию, надзорный орган по безопасности будет проводить проверку данных опасных производств не на основании их соответствия действующим нормам и правилам, а на основании обоснования безопасности. Кроме того, есть ряд бесхозных объектов, на которых произошли аварии, выплаты по которым из компенсационных фондов НССО могут составить десятки миллионов рублей.

Многие предприятия по старинке числятся в списках опасных производственных объектов с большими объемами опасных веществ только потому, что на их территории сохраняются старые емкости, которые могли бы содержать опасные вещества, но на самом деле таковых не содержат. Есть шанс, пройдя перерегистрацию, получить тот режим, который соответствует опасности данного производственного объекта.

Правда, Николай Галушин не разделяет однозначно оптимистического взгляда на ожидающиеся результаты перерегистрации: «В ходе перерегистрации особо опасных объектов их количество со временем сократится, соответственно уменьшится и масштаб рынка, и премии будет недостаточно для покрытия убытков». У Андрея Юрьева тоже не самый радужный прогноз: «Статистической информацией, достаточной для экономически обоснованной корректировки страховых тарифов, регулирующие и надзорные органы будут обладать не ранее 2016 года, а между тем ввиду высокой катастрофичности событий на особо опасных объектах достаточно будет одной масштабной аварии на максимальную сумму 6,5 млрд рублей – и страховая система даст ощутимый сбой».

Опасность заключается также в обращении предприятия в недобросовестную страховую компанию. За тем, чтобы страхование особо опасных объектов, в частности, осуществляли только надежные компании, тщательно следит Служба Банка России по финансовым рынкам – полноправный преемник ранее существовавшей Федеральной службы по финансовым рынкам.

Пока гром не грянет…
3 декабря 1984 года на химическом заводе индийского города Бхопал произошел выброс паров метилизоцианата, повлекший за собой смерть 18 тыс. человек — 3 тыс. погибли непосредственно после катастрофы и еще 15 тыс. – в последующие годы. Причина аварии заключалась в использовании устаревшего оборудования, которое не соответствовало требованиям техники безопасности. Огромные людские потери и гигантский вред, нанесенный окружающей среде, заставили весь мир задуматься об ответственности собственников подобных опасных промышленных предприятий за результаты их деятельности. Вот тогда и было введено страхование особо опасных объектов.

Промышленники России подключились к такому виду страхования только в 2012 году, когда вступил в силу федеральный закон «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельца опасного объекта за причинение вреда в результате аварии на опасном объекте». Одним из событий, ускоривших принятие закона, стала трагедия на Саяно-Шушенской ГЭС, а также на шахте «Распадская».